СПЕЦНАЗ МВД СССР "КОБАЛЬТ"

"Кобальт" уходит в рассвет - продолжение

Подействовало. Вертолет "подровнялся" и лег на курс.

Вообще норма спиртного в Афгане была такой: по одной бутылке на месяц коньяка и водки "Посольская". Если есть праздник - двойная норма. Самый выгодный в этом плане был месяц май. Двойная норма на 1 мая, такая же на 9 мая да плюс обычная месячная норма - итого шесть бутылок, есть чем дух укрепить.

Где шла вербовка?

Александр Петрович Головко отлично знал, как нужно работать с оперативной агентурой и где ее вербовать. Можно было в фильтрационном пункте, куда сгоняли всех подозрительных - тех, кого считали участниками или сочувствующими бандформированиям. Или в тюрьме. Тюрьма находилась недалеко от виллы губернатора Герата и представляла собой потрясающее по абсурдности (с точки зрения европейца архитектурное строение. Стены высотой 12 - 15. А вход практически квадратный... 60 сантиметров в высоту и ширину! Приходилось вставать на карачки и вползать внутрь.

У Головко уже было несколько завербованных агентов. И как бы ни предупреждал Головко их о том, что во время его посещения они не должны ни взглядом, ни словом выказывать свое с ним знакомство, каждый раз случалось обратное.

- Командир! Командир! Салам алейкум! - и к нему на всех парах с горящими глазами вырывался из кучки заключенных агент.

- Слушай, зачем так делаешь? - шипел сквозь зубы по-афгански Головко. - Я тебя сколько раз учил, как надо делать? Ты что, забыл?

- Помню, командир!

- Так чего ж ты так делаешь?

- Рад видеть, командир!

- Ага, как же, - комментировал уже по-русски Головко. - Деньжата кончились, вот ты и виляешь хвостом, пес хитрый.

- Командир, в кишлаке Корт комитет знаю где находится.

- Сможешь показать?

Афганец уверенно кивнул.

- Смотри, чтобы без обмана. Иначе ничего не получишь.

- Зачем мне обманывать? Точно покажу. Я же знаю, что ты меня не обманываешь, и я тебя не буду.

- Ну-ну посмотрим, какой ты честный.

Неподалеку от кишлака Корт стоял дивизион установок "Град". Его и было решено задействовать для уничтожения комитета. Рекогносцировку как обычно проводили с воздуха по фотопланшету.

- Где он находится? - спросил Головко. - Только точно.

Афганец ткнул пальцем сначала в карту, потом в иллюминатор.

- Вон те дома, рядом еще дерево полузасохшее.

- Почему ты так уверенно показываешь? Ты эти места хорошо знаешь?

- Хорошо знаю, командир. По соседству с этими домами стоит дом моего родного брата.

У Головко перехватило дыхание:

- Да что ж ты делаешь, гаденыш? Сейчас же тут после нашей разведки полкишлака с землей сровняют. Ты это хоть понимаешь?

Афганец равнодушно молча смотрел на него.

- Ты понимаешь, что твой брат тоже может погибнуть? - не унимался Головко.

- Значит, такова воля Аллаха, - невозмутимо ответил агент.

Головко смерил его тяжелым долгим взглядом и все-таки удержался, чтобы не плюнуть агенту в физиономию. Агент был доволен - энная сумма была у него в кармане. Все остальное уже не имело значения.

Вербовка особой сложности не представляла. Мало того, что желающих заработать у русских было немало, так если у того же Головко не было агента в одном из селений, он просто заказывал вербовку своему агенту, и тот приводил свата, брата и так далее. И начиналось "песнопение": "Здравствуй, господин командир! Жена моя болеет, дети болеют, денег нет...". Головко предлагал написать расписку о взятом обязательстве сотрудничать с шуравистами. Информацию агент обязывался подписывать псевдонимом. Как правило, выбирали громкие - Отважный, Яростный...

В тюрьме вербовать было еще проще. "Сколько сидишь?" - "Три года". - "А за что?" - "Да кто его знает". - "Сколько тебе еще здесь сидеть?" - "Не знаю". - "Сотрудничать будешь?" - "Спасибо, господин командир"...

У того же неблагонадежного Вахоба был заместитель, который у своего командира переписывал оперативную информацию и продавал ее Головко. Александр Петрович быстро его вычислил. За несколько месяцев он быстро научился вычислять людей, у которых при одном лишь слове "афгани" ноги становились ватными. И ведь, как правило, информация била "в десятку".